Помимо конкуренции и хищничества в природе нередко встречаются и другие формы взаимовыгодных отношений между организмами: мутуалистические, или симбиотические. Примером симбиоза может служить связь между цветковыми растениями и насекомыми-опылителями. Вырабатываемый для привлечения насекомых нектар — энергетически очень ценный продукт, который, фактически, теряется. Однако траты эти оправданны, ведь перекрёстное опыление повышает «генетическое качество» и жизнеспособность потомства. Ради этого растения ведут себя будто девицы на выданье — лишь бы понравиться «жениху»: в ход идут и соблазнительные ароматы, и яркая окраска лепестков, и причудливая форма цветка. Так, например, орхидеи рода офрис прибегают даже к подлогу, копируя формой цветка внешность самки пчелы или мухи, — лишь бы привлечь самца этого насекомого. Но и насекомым тоже приходится приспосабливаться. Например, в XIX столетии на Мадагаскаре была найдена орхидея с узким венчиком такой глубины, что ни одно из известных в то время насекомых не могло бы добраться до нектарников и опылить цветок. Выдающийся биолог, создатель эволюционной теории Чарлз Дарвин предположил, что такое насекомое всё-таки существует и скорее всего им окажется бабочка бражник с длинным хоботком. Действительно, в 1903 г. такой бражник — с хоботком длиной 28 см! — был найден. Немало примеров симбиоза демонстрируют муравьи. Так, на некоторых видах тропических акаций живут чрезвычайно агрессивные муравьи. Они нападают на любых насекомых или животных, появляющихся на дереве, которое они считают своей собственностью. В свою очередь акация даёт убежище муравьям в полостях колючек, а также образует для них на листьях специальные белковые тельца, служащие прикормкой. Учёные, которые изучали поведение муравьев, стали подозревать, что эти насекомые могут создавать проблемы для приютивших их растений, набрасываясь на пчёл, мух и других опылителей. Но оказалось, что полностью распустившиеся и готовые к опылению цветки вырабатывают какое-то специальное вещество, отпугивающее муравьев, но не действующее на насекомых-опылителей. Другие виды муравьев питают особое пристрастие к специфическому сладковатому соку — помёту тлей (эти выделения — медвяную росу — часто можно видеть на листьях растений). Но муравьи не довольствуются слизыванием этого вещества с листьев: они стараются получить свою порцию сладкого прямо из анального отверстия тли. С помощью лупы можно увидеть, как муравей, пристроившись к такой крошечной «дойной корове» сзади, поглаживает и похлопывает её по спине и брюшку усиками, добиваясь таким массажем выделения золотистой капельки сахаристой жидкости. При этом муравьи оказываются исправными «пастухами», защищая свои «стада» от хищников, а некоторые даже строят в трещинах коры дерева крытый «хлев» для подопечных. Тли же охотно подкармливают защитников: у некоторых видов на конце брюшка есть даже специальный венчик из волосков, задерживающий капельки выделений и преподносящий их муравью «на блюдечке». А некоторые виды муравьев пошли ещё дальше. Свои «стада» (правда, не тлей, а их родственников — кок-цид, паразитирующих на корнях растений) они держат непосредственно в муравейнике. Когда же крылатая матка отправляется в свадебный полёт, она прихватывает с собой самку кокциды в качестве «приданого», чтобы будущая новая колония была обеспечена сытной пищей. Кстати, и некоторые виды жуков получают приют в муравьиных «домах» в обмен на сладкие выделения. Гостят, однако, в муравейниках и просто «приживалы», например жуки, которых муравьи вынуждены терпеть рядом с собой, не в силах ухватить за твердый панцирь и съесть. Но это уже случай односторонней выгоды. Если же гость получает не только приют, но и пищу (как крошечные клещи антеннофорусы, цепляющиеся к голове муравья и буквально ворующие у него изо рта кусочки пищи), то такой тип отношений называют комменсализмом.
